Дело о «красном орле» - Страница 43

Предложение было признано рациональным, и Модестов реабилитировался.

…В квартиру мы заходили на цыпочках, не включая света. План взятия тетки с награбленным был разработан по дороге. Как все гениальное, он был прост: она заходит с люком, мы ее хватаем и прессуем.

— Стоп! А как быть с понятыми? — Модестов традиционно внес хаос в стратегию.

— Дениску разбудим.

— Нужно два.

— Будет три! — Я выразительно посмотрела на Модестова, потому как знала, что он сейчас будет говорить, что двойняшки еще маленькие, у них режим, и они не имеют право выступать понятыми. Ну и что? Маленькие, зато объективные. Но Модестов промолчал.

Тут скрипнула дверь в теткиной комнате, и появилась она сама, волоча за собой здоровый грязный мешок с чем-то тяжелым и зловонным. Мы вжались в темноту. Геновера скрылась в ванной.

— Почему ты ее не задержал? — Я первой подала голос.

— Ты думаешь, там был люк? — шепотом отозвался Модестов.

— А что?

— Думаю, что-то похуже, — многозначительно ответил он.

— Полагаешь, она что-то выкопала?

— Да. Или — кого-то. Может, не надо ее сейчас задерживать? Она ведь к хищению люка непричастна. И вообще, чего ты к ней прицепилась? Каждый имеет право… делать, что ему нравится.

Модестов едва не сказал «имеет право выкапывать трупы». Нас обуял ужас…

***

Сквозь сон я услышала, как звонит телефон. Автоматически накинув халат, выбросила тело в коридор. Тетка из своей комнаты тоже хищно бросилась к телефону, теряя по дороге тапки, но я ее опередила. Звонят ведь мне в квартиру, и есть шанс, что хотят услышать именно меня.

— Алло!

— Добрый день! Александру Филипповну можно? — спросил незнакомый мужской голос.

— Кого? — шепотом спросила тетка.

Я прикрыла ладонью трубку:

— Какую-то Александру Филипповну…

— Это меня, меня. — Она вырвала трубку у меня из рук. — Алло?

Геновера так выразительно посмотрела на меня, что я предпочла скрыться в комнате, демонстративно хлопнув дверью. Пусть знает, кто в доме хозяйка. И раз я хозяйка, никто ведь не запретит мне стоять там, где я хочу? Я встала впритык у двери и приложила ухо к щели. Совершенно случайным образом до меня стали доносится обрывки фраз: двести долларов, очень выгодно, хорошая работа, полкило серебра, клянусь родней и т. д.

Я поняла так, что она взялась сотворить какое-нибудь чудо, например, полкило драгметаллов всего за двести долларов, и если у нее ничего не получится, то нам — ее родне — придется худо. И что Александра Филипповна — ее творческий псевдоним. Дениска донес, что этот звонок «Александре Филипповне» — далеко не первый. Все это было очень странно.

***

…Горностаева сидела на подоконнике, покачивая ногами и задумчиво куря. Рядом дымилась чашка кофе. Изредка она поднимала на меня глаза, пристально смотрела, говорила: «Понятно» — и продолжала курить. Никто из посторонних и не подумал бы, что она думает, но тем не менее это было именно так. Только ей я рискнула рассказать о том, что творится у меня в квартире. Во-первых, она самая рассудительная, во-вторых, не будет смеяться.

— Ведьма, говоришь?… — наконец произнесла она.

— Нет, это Модестов так считает. И кошки. И соседи. И тот мохнатый тип из ванной, наверное, если его спросить.

— А она сама что говорит?

— А что, надо было поинтересоваться?

— Конечно, в первую очередь.

— Ну, понимаешь, это как-то нетактично: «Дорогая тетушка, а вы случайно не ведьма? Не вас ли видели прошлой ночью на месте преет… то есть на Лысой горе»? Честно говоря, я за ней маленько пошпионила. Помимо кладбища… Порылась в комнате, послушала, с кем она по телефону разговаривает. Геновера почему-то представляется Александрой Филипповной. Ей много звонили, особенно в первые дни. А потом, Дениска говорит, звонки прекратились, и она сама стала пропадать где-то целыми днями.

— Знаешь, я думаю, что если слежка ничего не дала… Да, да, ничего существенного. Надо к ней внедриться!

— Как?

— Просто. Скажи ей, что тоже хочешь заниматься колдовством, что почувствовала зов предков или что-то в этом роде. Она тебя посвятит в таинство, и ты наконец узнаешь, что у тебя творится дома.

Идея мне неожиданно понравилась. Правильно, пусть посвятит. В конце концов, может быть пригодится в жизни поколдовать.

Может быть, удастся решить проблему со Спозаранником. Приворожу его, пусть знает, как прятаться в подсобке.

***

— Хочешь, я тебе погадаю? Дай руку. О, на сердце у тебя неспокойно. Приворожил тебя один добрый молодец. — Тетка, пыхнув «Беломором», взяла в свою когтистую руку мою ладонь.

— Да ну, какой там молодец, — пробормотала я, внутри вся похолодев, — у меня же Модестов.

Но для тетки Модестов был не аргумент.

Пронзив меня взглядом рентгенолога, она продолжала:

— Ледяное у него сердце. Опасайся. Хочет он над тобой полную власть иметь, власть не над телом, а над душой.

— А тело кому? — ляпнула я с досады.

Интересно, чем это Спозараннику тело мое не приглянулось? Ладно, хватит, надо переходить к делу:

— Трудная у вас работа…

— Да не жалуюсь. — Геновера насторожилась.

— Странно, что в Питере нашлось столько поклонников вашего мастерства…

Тетя вскинула на меня дикий взгляд и туманно пробормотала:

Таких везде хватает.

— Знаете, я давно уже чувствую тягу к подобного рода делам…

— Каким делам?

— Ну этим, оккультным. — Я почувствовала себя двоечницей.

Геновера криво усмехнулась:

— А, к этим… — Она встала и в глубоком раздумье прошлась по комнате. Повернувшись спиной к столу, тетя серьезно произнесла: