Дело о «красном орле» - Страница 4

— Ладно, Игорь, действительно, успокойся, — вмешался Данилов, — ничего страшного.

— Как это ничего страшного, Евгений Иванович? Он же назвал две фамилии! Мы работаем по этим людям! Нет, это полный пиздец! А еще бывший опер… — Журавлев покачал головой.

— Во-первых, бывших оперов не бывает.

А во— вторых, именно поэтому фамилии и появились. -Я достал из коробки «беломорину», смял мундштук и щелкнул зажигалкой. — Если уж на то пошло, Игорек, я облегчил вашу работу. Люди задергаются, и вы их легко возьмете.

Странно, что ты этого не понимаешь.

Спорили мы еще с полчаса. Журавлев, вновь распалившись, кричал, что у людей Удаленького есть купленные источники не только в РУБОПе, но и в ФСБ, которые сливают «комсомольцу» всю имеющуюся в органах информацию, и что я буду виноват, если события пойдут не так, как хотелось бы им, операм.

— Вместо судебного иска о защите чести и достоинства можете схлопотать пулю в лоб, товарищ подполковник. Эти «отморозки» не шутят… — сказал мне на прощание Журавлев.

…Через несколько дней в Агентство позвонил неизвестный и вкрадчивым голосом сообщил мне, что Андрей Анатольевич Удальцов прочитал статью и просил передать, что в ближайшее время автор лишится правой руки. Чтобы больше не смог писать всякую хуйню. Определить номер звонившего нам не удалось.

***

Конец лета выдался на редкость дождливым и ветреным. Петербуржцы ходили в плащах и куртках, мучились с зонтиками и, проклиная все на свете, ждали потепления. Но прогнозы оставались неутешительными: «Циклон не скоро покинет Северо-Запад России…»

Завершилось предварительное следствие по делу банды Удаленького, и обвиняемые начали знакомиться с его материалами. Я время от времени созванивался с Даниловым. Женя дико устал от работы, но был настроен оптимистически. «Дело не развалится, вор должен сидеть в тюрьме! А бандюган — тем более», — говорил мне Данилов.

Но события неожиданно для всех стали развиваться совсем по иному сценарию: одного за другим начали убивать свидетелей по делу Удальцова и его банды. Причем преступления совершались демонстративно: средь бела дня, на центральных улицах города.

Первым убили Михаила Баширова — его закололи двумя ударами антикварной шпаги, видимо, похищенной в одном из музеев.

Прохожие, на глазах которых это произошло, были в шоке. От Журавлева я позже узнал, что убитый одно время был членом банды, его заподозрили в «крысятничестве», избили и вынудили самостоятельно отрезать фалангу мизинца кухонным ножом. Опасаясь за свою жизнь, Баширов пошел в РУБОП…

Через несколько дней после этого убийства были застрелены из пистолета ТТ еще два свидетеля обвинения. И, наконец, при загадочных обстоятельствах погиб четвертый свидетель — Дмитрий Лесов. Его, вызванного на очередной допрос в Следственное управление, обнаружили мертвым на скамейке, неподалеку от Захарьевской улицы.

Результат судмедэкспертизы — инфаркт — поставили под сомнение. Не мог совершенно здоровый молодой человек внезапно умереть от острой сердечно-сосудистой недостаточности. Скорее всего, Лесова, употреблявшего наркоту, убили дозой «паленого» кокаина. Эксперты-медики не отрицали, что такое вполне возможно…

— Тебе Журавлев не рассказывал о Гусарове? — спросил у меня Женя Данилов, разливая по стаканам принесенный мною коньяк. — Ну, глаз-ватерпас! — похвалил он себя, сравнив уровень напитка в наших стаканах.

— Нет, а что?

— Владимир Гусаров — один из основных свидетелей по делу Удаленького… Давай, Жора, выпьем сначала, потом расскажу. За нас! — Мы чокнулись стаканами, залпом опрокинули дагестанский «трехзвездочный» и закусили шоколадом. — Так вот, Гусаров, он, кстати, немного похож на артиста Николая Еременко, был одно время «правой рукой» Удальцова. Ох, как много он знает… — Женя замолчал, как бы раздумывая, говорить мне или нет, и потянулся за сигаретами. — Не для печати, Георгий, это крайне серьезно.

— А при чем здесь Журавлев?

— При том, что Гусаров был командиром разведвзвода в Афгане, а Игорь, тогда необстрелянный «салажонок», служил в его взводе. Давай, теперь ты разливай, — Данилов пододвинул бутылку.

— Так ты говоришь, этот Гусаров был в банде?

— Был, но в бандитских делах практически не участвовал. Особенно, когда люди Удаленького наезжали на предпринимателей. Хотя поначалу ему все же пришлось участвовать в разборках с другими бандюгами, и там ему не было равных… Ну, поехали. — Женя выпил коньяк, затянулся «Честерфилдом». — Гусар решил уйти из коллектива Удаленького, когда ему стало невмоготу видеть зверства этих «отморозков», пальцы отрезанные, в общем, понимаешь, о чем я…

И встретил случайно Журавлева. Выпили крепко, по душам поговорили.

— А где сейчас Гусаров?

— В этом вся проблема. После смерти Лесова он исчез. Понял сразу, что следующая жертва — он. Без Гусарова дело в суде развалится. Короче, сейчас весь отдел по борьбе с лидерами преступных группировок «на ушах». Ищут. А попробуй его найти: два года в Афгане воевал, всякое видел-перевидел, в таких переделках бывал — нам с тобой и не снилось…

***

На другой день после беседы с «важняком» Даниловым я поругался с Глебом Спозаранником. На его традиционный вопрос:

«Какую пользу вы принесли Агентству за последние два дня?» — я в довольно резкой форме ответил ему, и пошло-поехало… Спозаранник, подергивая плечами, приказал мне прекратить заниматься делом Удаленького. В отделе, мол, работы по горло, все пашут, не покладая рук, даже Нонна Железняк, молодая мама, приходит. А ей детей кормить грудью надо… И Гвичия выполняет сложное задание, и Модестов, и Каширин стараются… Один я не тем, мол, занимаюсь.