Дело о «красном орле» - Страница 38

— Нонночка! Девочка моя! Не узнала? — Женщина уже начала перемещаться в прихожую. — Я — твоя тетя!

Я не поверила, но, справедливо рассудив, что я не знаменитость и пока не историческая личность, чтоб подвергаться атакам детей лейтенанта Шмидта, впустила тетку. Тетка решительно почесала на кухню, бросив чемоданы у порога. Видимо, она рассчитывала, что дальше их транспортировать должна я.

Я же стояла в смущении и думала, что бы сделал в этой ситуации мой легендарный прадедушка матрос Железняк? Дело в том, что я испытываю слабость к своим родственникам и почти всех их очень люблю. Люблю и, следовательно, знаю. Так вот, по-моему, в их рядах этой тетки не насчитывалось.

Значит, либо это чужая тетка, либо внебрачная дочка матроса Железняка. В любом случае решение вопроса требовало деликатности. Интересно, а она сама знает, что я ее не знаю? Зазвонил телефон, и я, одним глазом следя за странной особой, претендующей на родство, взяла трубку. «Тетя» вела себя пока мирно, если не считать наглого присвоения моей кружки с кофе.

— Она уже у тебя? — взволнованно спросил голос в трубке.

— Кто она и кто вы? — Я окончательно запуталась.

— Нонна, это я, твоя тетя. Геновера у тебя? — От этого ответа мне стало еще хуже.

Тети размножались прямо на глазах. Впрочем, голос в трубке показался мне отдаленно знакомым. Я робко спросила:

— Тетя Лена?

— Кто же еще! Эта старая ведьма у тебя?

— Да, есть одна. Очень на нее похожая. — Я наконец-то поняла, о ком речь.

— Я не успела тебя предупредить. Это Геновера, наша родственница из Крыма. Она — сестра мужа племянницы Железняка по материнской линии. Совершает турне по всей родне. У меня она уже была.

— Ну и как?

— Ужас! Она колдунья, чревовещательница, гробокопательница и еще что-то в этом роде. У всех, кого она почтила своим вниманием, случались какие-то катастрофы. Я отделалась достаточно легко — всего лишь хулиганы разбили машину и завелись тараканы. Только они не настоящие, эти тараканы.

— Как понять?

— Так. Я смотрела в энциклопедии, носила энтомологам — нет таких. Они жрут обои.

— Это термиты.

— Нет. Эти гады жрут только обои. Чем я их только ни травила! Когда поняла, что бесполезно, я им стала блюдечки с едой ставить, чтоб обои не жрали.

— И что, не едят?

— Нет, только обои, — тетя Лена чуть не плакала. — У Гены из Вологды после ее визита вообще брата убили. У Катерины Ивановны, двоюродной моей сестры, внучку украли. На Бориса, мужа Светланы из Тамбова, набросилась бешеная собака и наехали бандиты. И почти у всех — бытовые неприятности.

— Она всех уже объехала?

— Да, ты последняя.

— Может, ее не пускать?

— И не пытайся. Во-первых, не получится, во-вторых, проклянет.

— Не верю я в эти сверхъестественные штуки.

— Смотри, я тебя предупредила.

Я повесила трубку. Замечательно — личность установлена. Тетушку зовут Геновера, она — ведьма из Крыма. Выгонять ее никто не собирается. Я люблю своих родственников, даже если они из параллельных миров.

— Здравствуйте, тетушка!

На кухне рухнула полка. Кошмар начался.

***

Итак, у меня появилась тетя. Ее не смутило, что в квартире постоянно орут дети, из еды в холодильнике — только кофе и три кабачка, а Модестов — старая зануда. «Не хочу вас расстраивать, но я, к сожалению, ненадолго. У меня здесь небольшое коммерческое дельце», — заявила она и согласилась занять любую комнату, какую мы ей предложим.

Пришлось предложить ей нашу с Модестовым спальню, поскольку из детской пришлось бы вынести всю мебель. Больше комнат у нас не было. Мы с Модестовым переехали в детскую к вящей радости малявок и к великой досаде Дениса, которому теперь пришлось спать на полу.

Тетя затащила свои баулы в мою комнату, и через некоторое время из-под двери потянулся легкий дымок благовоний. Я никогда не испытывала пристрастия к этому способу ароматизации помещения, но более зловонных благовоний я никогда не нюхала.

Как бы объективно я ни старалась подойти к личности моей новообретенной родственницы, не придавая особого значения тому, что наговорила мне тетя Лена из Выборга, Геновера мне все больше и больше напоминала ведьму из детских книжек. Длинные белые волосы, раскиданные по черной шали, подведенные глаза с черными стрелками, алые ногти на худых пальцах, изящно придерживающих мундштук с «беломориной».

…Ночью выли кошки. Я не буду скрывать — они и раньше были не особо сговорчивыми существами, но чтобы выть — такого еще не было. По-моему, кошкам вообще не дано природой выть, воют только волки и собаки, да и то над мертвецами. А над кем воют кошки?

— Ну, Нонна, у тебя все не слава Богу.

Мало того, что ты постоянно попадаешь во всякие истории с маньяками, так у тебя еще тетки как снег на голову падают. Это из-за нее кошки и воют, — взбунтовался Модестов.

— Может, их связать и вставить кляп? — предложила я.

Модестов высунул голову из-под подушки:

— Нельзя. Они задохнутся.

— Может, им успокоительное дать?

— А у тебя есть?

— Валерьянка.

— Лучше сама выпей.

— Я-то выпью, а дети?

— Надо всем засунуть вату в уши.

На том и порешили. Комплект ваты был выдан всем членам семьи поголовно, включая младенцев.

— Не к добру все это… — сказал Модестов.

Он и сам не предполагал, насколько окажется прав.

***

После того вечера, проведенного вместе со мной в Агентстве, Спозаранник стал каким-то странным. Глеб Егорович выглядел в последнее время очень задумчивым и каким-то печальным. Мне даже показалось, что он меня избегает.

Сегодня мои подозрения подтвердились.